rv10.123.01

अ॒यं वे॒नश्चो॑दय॒त्पृश्नि॑गर्भा॒ ज्योति॑र्जरायू॒ रज॑सो वि॒माने॑। इ॒मम॒पां सं॑ग॒मे सूर्य॑स्य॒ शिशुं॒ न विप्रा॑ म॒तिभी॑ रिहन्ति॥

ayaṃ venaś codayat pṛśnigarbhā jyotirjarāyū rajaso vimāne |
imam apāṃ saṃgame sūryasya śiśuṃ na viprā matibhī rihanti ||

Этот Вена подгоняет тех, что беременны пестрым,
(Скрытый) оболочкой из света, когда он меряет пространство.
При соединении вод и солнца его
Лижут молитвами вдохновенные, как (коровы) – теленка.

Dieser Seher treibt die mit dem bunten Stiere Schwangeren an, in Licht gehüllt bei dem Durchmessen des Raumes. Bei der Vereinigung der Gewässer und der Sonne lecken die Redekundigen diesen mit Gebeten wie die Kühe ihr Junges.

SEE, Vena, born in light, hath driven hither, on chariot of the air, the Calves of Prsni. Singers with hymns caress him as an infant there where the waters and the sunlight mingle.

rv10.123.02

स॒मु॒द्रादू॒र्मिमुदि॑यर्ति वे॒नो न॑भो॒जाः पृ॒ष्ठं ह॑र्य॒तस्य॑ दर्शि। ऋ॒तस्य॒ साना॒वधि॑ वि॒ष्टपि॒ भ्राट् स॑मा॒नं योनि॑म॒भ्य॑नूषत॒ व्राः॥

samudrād ūrmim ud iyarti veno nabhojāḥ pṛṣṭhaṃ haryatasya darśi |
ṛtasya sānāv adhi viṣṭapi bhrāṭ samānaṃ yonim abhy anūṣata vrāḥ ||

Вена гонит вверх волну из океана.
Показалась спина желанного – (это Вена,) рожденный в облаках, –
Сверкая на вершине, в высшем месте закона.
Женщины приветствовали криками общее ложе.

Aus dem Ozean treibt der Seher die Welle empor; der wolkengeborene Rücken des Lieben ist erschienen, auf dem Rücken im Scheitelpunkt der Opferordnung erglänzend. Die Lockweibchen haben nach dem gemeinsamen Lager geschrieen.

Vena draws up his wave from out the ocean. mist-born, the fair one's back is made apparent, Brightly he shone aloft on Order's summit: the hosts sang glory to their common birthplace.

rv10.123.03

स॒मा॒नं पू॒र्वीर॒भि वा॑वशा॒नास्तिष्ठ॑न्व॒त्सस्य॑ मा॒तरः॒ सनी॑ळाः। ऋ॒तस्य॒ साना॒वधि॑ चक्रमा॒णा रि॒हन्ति॒ मध्वो॑ अ॒मृत॑स्य॒ वाणीः॑॥

samānam pūrvīr abhi vāvaśānās tiṣṭhan vatsasya mātaraḥ sanīḷāḥ |
ṛtasya sānāv adhi cakramāṇā rihanti madhvo amṛtasya vāṇīḥ ||

Многие матери теленка, происходящие из одного гнезда,
Стояли, призывно мыча общему (дитяте).
Вздымаясь к высшему месту закона,
Голоса лижут сладкий напиток бессмертия.

Des Kalbes viele Mütter aus dem gleichen Neste stehen da, dem gemeinsamen Jungen zubrüllend. Über der Opferordnung Rücken schreitend lecken die Stimmen am süßen Göttertrank.

Full many, lowing to their joint-possession, dwelling together stood the Darling's Mothers. Ascending to the lofty height of Order, the bands of singers 'sip the sweets of Amrta.

rv10.123.04

जा॒नन्तो॑ रू॒पम॑कृपन्त॒ विप्रा॑ मृ॒गस्य॒ घोषं॑ महि॒षस्य॒ हि ग्मन्। ऋ॒तेन॒ यन्तो॒ अधि॒ सिन्धु॑मस्थुर्वि॒दद्ग॑न्ध॒र्वो अ॒मृता॑नि॒ नाम॑॥

jānanto rūpam akṛpanta viprā mṛgasya ghoṣam mahiṣasya hi gman |
ṛtena yanto adhi sindhum asthur vidad gandharvo amṛtāni nāma ||

Зная (его) облик, вдохновенные страстно стремились (к нему):
Ведь они шли на рев дикого буйвола.
Идя правильным путем, они поднялись к реке.
Гандхарва нашел бессмертные имена.

Seine Gestalt erkennend verlangten die Redekundigen nach ihr, denn sie stimmten ein in das Gebrüll des Büffeltieres. Auf rechtem Wege gehend haben sie den Sindhu bestiegen. Der Gandharva fand die unsterblichen Namen.

Knowing his form, the sages yearned to meet him: they have come nigh to hear the wild Bull's bellow. Performing sacrifice they reached the river: for the Gandharva found the immortal waters.

rv10.123.05

अ॒प्स॒रा जा॒रमु॑पसिष्मिया॒णा योषा॑ बिभर्ति पर॒मे व्यो॑मन्। चर॑त्प्रि॒यस्य॒ योनि॑षु प्रि॒यः सन्सीद॑त्प॒क्षे हि॑र॒ण्यये॒ स वे॒नः॥

apsarā jāram upasiṣmiyāṇā yoṣā bibharti parame vyoman |
carat priyasya yoniṣu priyaḥ san sīdat pakṣe hiraṇyaye sa venaḥ ||

Юная жена, Апсарас, улыбаясь любовнику,
Несет (его) на высшем небе.
Как любимый бродит он в недрах любимого.
Этот Вена сидит на золотом крыле.

Die junge Frau, die Apsaras, trägt im höchsten Himmel ihren Buhlen, ihm zulächelnd. Als Liebling geht er im Schoße des Lieben; dieser Seher sitzt auf dem goldenen Flügel.

The Apsaras, the Lady, sweetly smiling, supports her Lover in sublimest heaven. In his Friend's dwelling as a Friend he wanders: he, Vena, rests him on his golden pinion.

rv10.123.06

नाके॑ सुप॒र्णमुप॒ यत्पत॑न्तं हृ॒दा वेन॑न्तो अ॒भ्यच॑क्षत त्वा। हिर॑ण्यपक्षं॒ वरु॑णस्य दू॒तं य॒मस्य॒ योनौ॑ शकु॒नं भु॑र॒ण्युम्॥

nāke suparṇam upa yat patantaṃ hṛdā venanto abhy acakṣata tvā |
hiraṇyapakṣaṃ varuṇasya dūtaṃ yamasya yonau śakunam bhuraṇyum ||

Когда, алча сердцем, они увидали тебя,
Как орла, летящего в поднебесье,
Златокрылого вестника Варуны,
Птицу, трепещущую в излюбленном месте Ямы:

Als sie dich als Vogel zum Himmel fliegen sahen mit dem Herzen schauend, des Varuna goldbeschwingten Boten, im Sitze des Yama den eiligen Vogel;

They gaze on thee with longing in their spirit, as on a strong-winged bird that mounteth sky-ward; On thee with wings of gold, Varuna's envoy, the Bird that hasteneth to the home of Yama.

rv10.123.07

ऊ॒र्ध्वो ग॑न्ध॒र्वो अधि॒ नाके॑ अस्थात्प्र॒त्यङ्चि॒त्रा बिभ्र॑द॒स्यायु॑धानि। वसा॑नो॒ अत्कं॑ सुर॒भिं दृ॒शे कं स्व१॒॑र्ण नाम॑ जनत प्रि॒याणि॑॥

ūrdhvo gandharvo adhi nāke asthāt pratyaṅ citrā bibhrad asyāyudhāni |
vasāno atkaṃ surabhiṃ dṛśe kaṃ svar ṇa nāma janata priyāṇi ||

Ввысь в поднебесье взмыл Гандхарва,
Обращенный к (небу), неся свое яркое оружие.
Одетый в благоуханную одежду, чтобы (прекрасно) выглядеть,
Как солнце, создает он себе любимые имена.

Da hat sich der Gandharva über den Himmel emporgehoben, hergewandt, seine bunten Waffen tragend. Er kleidete sich in eine duftige Gewandung wie die Sonne anzusehen und brachte seine lieben Namen zum Vorschein.

Erect, to heaven hath the Gandharva mounted, pointing at us his many-coloured weapons; Clad in sweet raiment beautiful to look on, for he, as light, produceth forms that please us.

rv10.123.08

द्र॒प्सः स॑मु॒द्रम॒भि यज्जिगा॑ति॒ पश्य॒न्गृध्र॑स्य॒ चक्ष॑सा॒ विध॑र्मन्। भा॒नुः शु॒क्रेण॑ शो॒चिषा॑ चका॒नस्तृ॒तीये॑ चक्रे॒ रज॑सि प्रि॒याणि॑॥

drapsaḥ samudram abhi yaj jigāti paśyan gṛdhrasya cakṣasā vidharman |
bhānuḥ śukreṇa śociṣā cakānas tṛtīye cakre rajasi priyāṇi ||

Когда капля устремилась к океану,
Взглядом коршуна озирая (всю) ширь вокруг,
(То) солнце, радуясь чистому пламени,
В третьем пространстве приобрело любимые (имена).

Wenn der Tropfen zum Meere kommt, mit des Geiers Auge in ganzer Ausdehnung ausschauend, da hat die Sonne, mit ihrer hellen Glut begehrt, im dritten Raume ihre lieben Namen angenommen.

When as a spark he cometh near the ocean, still looking with a vulture's eye to heaven, His lustre, joying in its own bright splendour, maketh dear glories in the lowest region.